Марины Саввиных

Глиняный пятигранник

2001

Название раздела книги
Стихотворения 1976 - 1981 гг.

* * *
Трагедия готовится. Я слышу,
Как глухо содрогаются кулисы...
Я знаю, что актеры нынче будут,
Как боги, гениальными... Но ты,
Благая весть отпущенная свыше,
Ты к ледяным слезам одной актрисы
Будь равнодушен! Слезы не избудут
Ни боли бытия, ни красоты
1976

* * *
Я разве не маленький гений
С печально надломленной бровью,
Змеящимся шрамом усмешки
И грудью - холодной и злой?
Я разве не древо познанья
С веселой весеннею кровью
И выступившей сквозь кожу
Запекшейся алой смолой?
1977

* * *
Милый демон с глазами ребенка,
Над бровями - струистая мгла,
Этой мглы не касалась гребенка,
Эти руки не деяли зла.

Он еще поглощен новизною
Мира, круглого, как колесо,
Неба, ветра, пространства и зноя
И грядущей странички Руссо.

Он не знает еще, что однажды,
Истощась в бесполезной борьбе,
Задыхаясь от гнева и жажды,
Воплотиться захочет в тебе...
1979

* * *
Вся буду зов... И не открою глаз,
В безмерной вере удесятерясь, -
Не оскорби подологом эту веру!
Быть может, мир не сладит с горсткой слов -
И ты придешь... и будешь ждать готов,
И сам не назовешь терпенью меру!..
1979

* * *
Твой камень - изумруд.
Он зелен и лукав.
Мой - бирюза, и нет
Камней нежней и тише...
Не прячь пустую грусть,
Как фокусник, в рукав:
Ты птицелов, а здесь
Живут хорьки и мыши.

Бессмыслица нужна,
Как телу - гибкий хрящ,
Всему, что носит смысл
И замышлялось тонко...
Зеленый небосклон
Бутылочно блестящ,
И зелены глаза
У твоего ребенка...

Мой камень - бирюза.
Твой камень - изумруд.
Нехитрая игра,
Диктуемая свыше...
Ладошка - бирюза.
Запястье - изумруд.
Ты - птицелов, а здесь
Живут хорьки и мыши...
1980

* * *
Свете небесный, что рано потух ты?!
Жалко мне, мало мне солнечных дней -
С Тихой, туманной, таинственной бухты
Ночь наплывает без звезд и огней...

Мне ли глядеть на пустые вороты,
Мне ли минуты тоскливо считать,
Мне ли в часы запредельной дремоты
Ветхие нитки в отчаянье рвать?..

Нету мне отзыва, нет мне ответа...
Только по сопкам летит во весь дух
Круглое красное облако... Это
Свете небесный, что рано потух...
1981


Стихотворения 1997 - 1998 гг.

Тема 1902 года
Над проклятой милой землею,
Откуда мычанье и лай,
Где мак обручен с коноплею,
Летает святой Николай.

Пусть крылья его из фанеры,
Но двигатель знойно звенит,
Как будто витки хабанеры
Влекут бонбоньерку в зенит...

Сия беззаконная пташка
Летает на крыльях любви -
Доспехи Его и упряжка,
Игрушка Его и кондрашка,
И слава, и срам... C'est la vie!

Пространства надземные узки -
Витать, тосковать, ревновать,
Ругаться и петь по-французски,
По-русски - молиться и звать.

А значит - далече, далече,
Туда, куда вымышлен путь...
До точки назначенной встречи -
Зажмуриться лишь и вздохнуть.

Там скатерть, расшитая гладью,
Цветы за лиловым стеклом,
Мережка по белому платью
И праздничный свет над столом...

"Вчера, а не завтра, родимый,
Над рыжим откосом стою...
Но вдруг из обломков и дыма
Я выхвачу душу твою,

И только во мгле кинопленки
Развеются грезы грозы -
Обугленные перепонки
Волшебной твоей стрекозы..."
1997

Тема 1547 года
             "Он со своей стороны любил ее так, что как он мне говорил,
          его огорчает только одно: когда он пришел посмотреть
          на нее, уже неживую, то поцеловал только ее руку,
          а не в лоб или в лицо.
             Из-за этой смерти он долгое время оставался растерянным
          и как бы обезумевшим".
             Асканио Кондиви
Ангел ласковый, замедли свой полет,
На земле, припав с мольбою христорадца,
Микельанджело целует нежный лед,
Не умея с добротой твоей расстаться.
Что он шепчет, этот грешный человек,
Как в тоске неумолимой плачет глухо,
Не увидишь - не подымешь мертвых век;
Не услышишь - пустоте не внемлет ухо...
"Я из бреда душу камня извлекал.
Был смирнее звонаря, хитрее змия,
Целомудренней нагих каррарских скал...
O Vittoria!.. o vita, vita mia!..
Милая, когда бы камень или медь
Заменяли духу дом живого тела,
Я бы знал, что мне положено посметь!..
Но душа твоя - бездомной отлетела...
В бесприютности, безвидности своей
О несбывшихся объятьях не тоскуя,
Не придет она к кресту моих страстей
И единственного в жизни поцелуя..."

Тема 1997 года
          Р.С.
"Я услышу тебя и спасу:
Ты поплачь - я скорее услышу", -
Кто над нами царапает крышу?
Южный ветер в бетонном лесу.
- Не желаю ни зрелищ, ни хлеба,
Ни пророчества, ни волхвованья,
Через церковь Бориса и Глеба
Прокатились мои упованья.

"Я услышу тебя и спасу.
Не пугайся, когда я нагряну".
Вихри млечных путей по экрану -
Южный ветер в бетонном лесу.
- Полстолетья беспочвенных кряду,
Горстка черных семян на асфальте.
Подари мне волшебного яду,
Застекленного в радостной смальте...

"Я услышу тебя и спасу:
От щекотки и липкого мирра".
Дым в окно. Городская квартира.
Южный ветер в бетонном лесу.
1997

* * *
          С.Ю.Курганову
Для всех есть дом на том и этом свете:
Растенье на окне, огонь в камине...
И только мы, невыросшие дети,
Скитаемся по мировой пустыне.
Кто нам - Отец? кто - Друг? а кто - Учитель?
Что наши мысли - вслед старинной чуши,
Когда сладкоречивый Искуситель
Использует, как сети, наши души?!
Не в нем - так искушаемся друг в друге,
Не зная, как любить, кому молиться:
Младенцам, подрастающим в округе,
Уже смешно глядеть на наши лица...
1997

* * *
Сколько тюльпанов на дымных курганах
В неотвратимой степи!
Я утону в этих жарких тюльпанах.
- Спи, ненаглядная, спи...

Небо толкают пурпурные камни,
Коршун над ними - как нож.
Неотвратимость, как ложе, близка мне...
- Здесь ты и ложе найдешь!

Движутся, дышат и грезят курганы.
Я исчезаю вослед.
Кровоточат мои древние раны.
- Тысячи, тысячи лет...
1997

* * *
          "Так раскачай же свою колыбель,
           Так убаюкай тоской колыбельной!.."
           1980
Я поняла: ты хочешь колыбели!..
Чтоб над тобою, малой горсткой праха,
Как небо, занавески голубели,
И колыхалась вышитая птаха...
Чтоб толокно чуть слышное мололось
И сыпалось на темя теплой пылью...
Чтоб тень как свет... чтоб сладкий млечный волос...
Расплавлю свечку - и на блюдце вылью.
Смотри, мой милый: дом и склеп, мой милый...
Заботливые пальцы и колена:
Кораблик - на пути к земле постылой...
Желанье плена.
1997

Ведьма - философу
Что знаешь ты, бедняга, обо мне?
Жужжит, жужжит ночное веретенце,
Снуют паучьи лапки по луне,
Колеблются волокна в вышине...
А ты еще надеешься на солнце?

Кудель души до судорог скручу,
А не отдам стервятнице трофея!
Клеймом прижмется к твоему плечу
Отравленная девочка-Психея...
Жужжи, судьба, кружись... я так хочу!

Сожжет мне кожу рвущаяся нить.
Мы оба - вне закона, постояльцы:
Не утолить скитальческую прыть...
Но эту нить лишь я могу скрутить,
В азарте до костей стирая пальцы...

Ну, кувыркайся, глупый Арлекин!
Ты мною был придуман и рассказан:
Бубунчики звенят, а ты один,
Наряжен в длиннополый казакин
И к веретешку певчему привязан...
1997

* * *
          Андрею
Вот тебе мои сто сорок свечек
И моя дорога из песка...
Не сдавайся, братец мой кузнечик,
Жестяному посвисту листка!

Хочешь ли хорошего летанья?
Так летают, пальчик уколов...
Кто же унимает жар скитанья
Дымом кем-то выдуманных слов?

Если бы прорваться не хотела,
Как артезианская вода,
Изнутри стрекочущего тела
Обоюдоострая слюда, -

Можно бы хитиновым калифом
Царствовать над маревом - в глуши,
Мифами объятой, словно тифом...
Только для очнувшейся души

Панцирь - ненадежная облатка.
Полдень щелкнет, как змеиный зуб,
Промелькнет оранжевая складка
Чьих-то улыбающихся губ...

И в тумане, на краю востока,
Встанет тень незримой Каабы,
Что влечет любовно и жестоко
Всякого, взыскавшего судьбы.
1997

* * *
Логос - лотос... лагуна - берлога...
Пепел - водоросль... плачу? жива?
Надо мной никого, кроме Бога.
Подо мною - вода и трава.

Что вы стелетесь, умные змеи?
Кто тянулся - давно перерос...
Боже мой! я ответить не смею
На еще не возникший вопрос!..

Ты спроси меня! - или на это
Недостаточно родственных прав?
Или Богу довольно ответа
Предлежащих потоков и трав?!
1997

В ответ ...
          Р.С.
1.
Когда бы мы не умерли тогда,
Не стали только словом, только знаком,
Полуразмытым контуром следа,
Клочком святыни, брошенной собакам,
То, кто б из нас узнал себя - в другом,
В сосуде без орнамента и глянца
И в площадной латыни итальянца,
Край света обошедшего кругом?..

2.
Шум вслед крылу - я следом за тобой.
Свет бытия - вслед ядерному взрыву.
Войска, армагеддонскому призыву
Подвигнутые утренней трубой,
Я - за тобой, пересекаю путь
И продолжаю, ибо знаю цену:
Что будет стоить - в лоб - не отвернуть
И умереть, не покидая сцену.
1998


Стихотворения 1998 - 1999 гг.

El Condor Pasa
          Б.Х.
В этом доме так пахнет бездомной луной!
Приходите когда-нибудь вместе со мной.
Я поставлю три черных огня на столе
В трехрожковом богемском стекле.

И на собственный страх, на отчаянный риск,
Дам послушной машине излюбленный диск:
Это кондор... пространства разбитого звон...
Остановленный выстрел... заснеженный склон...

Божья мета над безднами вечного льда...
Перуанская флейта... живая вода...
Три последних, три черных огня на столе
В благородном богемском стекле...

Кроме нашей печали - снега и снега,
Даже если под снегом - лишь вечные льды...
Птичьим криком друг другу кричат берега
Торжествующей горной воды.
1998

* * *
О, если б те, с живыми гривами...
И недалекий путь домой!..
Но мы не смеем быть счастливыми,
Пока под нами круг восьмой.

Уже придуман воздух тления,
Уже восславлен и возник:
И мы о нашем искуплении
Прочтем в одной из детских книг,

Где вместе с жалобой вчерашнею
На кашель, градусник и йод,
Дитя, любимое, бесстрашное,
Свой приговор произнесет...
1998

* * *
Я знаю: ты уже послал ко мне центурионов.
Все между нами - так, как есть. И мне не выбирать.
Утешься, цезарь. Есть один среди твоих законов,
Который чту. И нынче в ночь я буду умирать.
Стилет, цикута и петля равно счастливцу любы.
Ты хочешь знать, какая власть превозмогает страх?!
Как порох, вьется кровь моя сквозь сомкнутые губы.
Как кровь, струится по пятам твоим мой верный прах.
1996

* * *
Твоя мечта - стать деревом. Оно,
Такое вертикальное, сквозное,
В надежном грунте укоренено
И спасено от холода и зноя.

Волшебное желанье улететь -
Его подземной правды испытанье.
Зефирами колеблемая клеть -
Не тяжкий плен, а тело улетанья,

Как время, постоянного... Твоя
Мечта - и улетать, и оставаться,
И гнать, и звать... стоять - и рассыпаться...
Быть - и не быть. Любить - и нет.
А я...
1998

* * *
Ни на этой безумной земле, ни на той
Нам не надо, не надо встречаться с тобой,
Откликаться на зов и бросаться на шаг
Нам не надо с тобой, мой единственный враг...

Но когда вместо сердца - лишь пепла щепоть,
И развеет безумную душу твою
Над безумной землею - увидит Господь,
Как столпом соляным я в пустыне стою,

Неподвижно стою, так светла и нага,
Что лучами во мне ходят мысли врага,
Расплываются страшные мысли твои,
Как в студеной воде - кровяные струи...
1998

* * *
"Что рука твоя в темной перчатке?
Ты явилась меня утешать,
Разбросать по паркету тетрадки,
На ладошки мои подышать?

Я готова, готова, готова
Быть твоею до судного дня.
Назови только вещее слово,
Только ризу надень на меня,

Только дай мне бессмертные розы,
Только посох суровый доверь,
Подари вдохновенные слезы,
Укажи заповедную дверь!"

Но она ничего не сказала,
Лишь рукой по лицу провела -
И взглянули два черных провала
На меня с костяного чела.
1978-1999

Поздняя весна
          Б.Х.
1.
Такие холода на нас - за то,
Что за полночь - часы, и на ночь - горы...
Пусть эта полночь - на гвозде пальто,
А этот кряж - задернутые шторы.

Не уходи! Мы станем вместе вниз
Глядеть и - даже! - понимать друг друга...
Пусть эта высь - обшарпанный карниз.
А эта близость - следствие недуга.

Стриптиз самонадеянных калек,
Весь яд тысячелетья - в виде снега...
Пальто с гвоздя снимает человек
И молча покидает человека.
25 марта 1999 г.

2.
Меж нами - хаос или космос?
Растущее, как снежный ком...
Какая, друг мой, блажь и косность -
Искать пристанища в другом!

Душа нетленная, комочек,
Меж нами дышащий... прости!
Соблазн рифмующихся строчек
Ты смог бы сам перенести?

Перевести сей вздох безмерный
На существующий язык?
Меня б согрел и спички серной
Чуть видимый дрожащий лик...

Но завтра - огненные горы
Сойдутся в круг у белых вод,
И что-то, легкое, как взоры,
От нас еще произойдет...
28 мая 1999 г.

* * *
          Жаркой рябины
           Горькую кисть...
           М.Ц.
Рябина рот бы мне разбила в кровь -
Горсть остро-кровяных морозных ягод...
Там лес и дол... и лестница... и кров...
И грех мечтать, что ты уехал на год.

Позорный и возвышенный недуг -
Опомниться в кругу шутов и пугал.
Живущим - удивленье и испуг,
А у меня внутри - лишь лед и уголь!..

Здесь теплилось, мерцало и лилось,
И ластилось, и бесконечно длилось -
Все, что в початок каменный спеклось
И в каменное марево сгустилось.

Так что же ты скулишь, живая твердь?!
Какого ждешь ответного движенья?
Во льду живут чужие отраженья,
В золе - чужой ночлег...
Но даже смерть...
1999

Голос в руинах Орхомена

1.
Если б слышал зов сестер небесных,
Если б знал ты истины язык,
Но - увы! - в словах, пустых и пресных.
Ты себя рассказывать привык.

Честь царя - плененные уделы.
Ложе подневольное - талант.
Что тебе до маленькой Нефелы?
Не гляди на небо, Афамант!

2.
Быть может, он и глух лишь потому, что нем.
И нем - лишь потому, что нету слова
Для несказанного... Но как ему повем
Дорогу, страх и смутный стыд былого?

Его душа несносно тяжела.
Так тяжелы чугунные заборы
И люстры из богемского стекла...
Чтоб дрогнули заржавевшие створы,

Какую надо вычислить звезду,
Какое вызвать потрясенье духа,
Чтоб трещина, скользнувшая во льду,
Достигла места зрения и слуха?!
1992

* * *
Короткий полдень, солнцем залитой,
Я отдала за сумрачные свечи -
И теплится мой вечер золотой
В случайном очаге случайной встречи.

О! как тебе, попутчик, повезло:
Мой бархат - серебрист, шелка - волнисты,
На камне, излучающем тепло,
Блестят ветхозаветные монисты...

Прижмись щекою - и забудь! Забудь,
Как осыпались звездные останки...
Сомкнется свет - и ты продолжишь путь,
А я сойду на ближнем полустанке...
22 июля 1999 г.

* * *
           Г.М.Ш.
Сквозь толщу глубокой зеленой воды
Нам слабо мерцают небесные льды,
И тусклый конец золотого луча
Касается вскользь воровского плеча...
Русалка и витязь, сошедший на дно...
Под чистой водою нам стало темно,
Неверный, как русло коварной реки,
Наш путь в темноте облекли светляки
Оранжевой кромкой... Влекущая нить!
Но долго нам, долго - под водами плыть!
Расступятся волны у края времен -
И нить рассечется. И кончится сон.
2 августа 1999 г.

* * *
Из одиночества, которое
Ты завещал мне, как порфиру,
Тянусь - пресветлое пророчество
Тобой отвергнутому миру...

Из мудрости твоей рассеянной,
Печальной, нежной и лукавой -
Тянусь былинкою несеянной,
Успокоеньем и отравой...

Из горькой склянки зелья верного,
Которым лечишься от знанья,
Тянусь исчадьем суеверного
Больного мозга - в наказанье

И во спасение... под черные
Неотвратимые колеса
Легли персты мои покорные
И разметавшиеся косы...

Смотри в глаза мои пристрастные,
В лицо, от времени слепое, -
Как это зеркало напрасное
Переполняется тобою...
12 августа 1999 г.

* * *
Это все, что от него осталось, -
Надпись на обложке... восемь строк...
А, казалось, Господи, казалось,
За чертою жизни грянет срок

Отлученья сердца от неволи,
Вытянувшей тело до костей...
Чей-то почерк... чьи-то сны и боли...
Чья-то страсть в кругу земных страстей...

Словно я не губ его касалась,
А раскрыла книгу на столе...
Вот и все, что от него осталось,
На земле...
13 августа 1999 г.

* * *
Смелей, дружок! У нас всего навалом!
Поднесь: что ввечеру, что поутру -
Мистерия играет с карнавалом
В одну и ту же хитрую игру.
Меж снедью и снующими хвостами
На рынке, что прикинулся дворцом, -
Король с шутом меняются местами,
Крест с кукишем, придурок - со жрецом.
Земля за муки стратью платит плугу.
Нежнейший след струится за хлыстом.
Печальный Воланд следует по кругу
За беззаветным каторжным Христом;
Все - под рукой! На верного с неверным
Взирает полночь взором равномерным.
И в воздухе мешая хлад и зной,
стекает полдень солью жестяной.
...а мы с тобой, блаженствуя в обнимку,
С Безносою играем в невидимку,
Нечаянный, себе не внятный пар...
Наивно-совершенные... Как шар...

Полония

1.
Распалась связь. Нет времени. Нет больше
Пространства. И движенья тоже нет.
На небе нарисованная Польша
Погружена в потусторонний свет -
Как в снег... как в хлопья светлого тумана...
Когда еще готическая вязь
Так под луною по небу влеклась -
И нечувствительно, и постоянно?
В какую осень так мерцал твой след,
Полония, мой запредельный опыт,
Сквозь корку без тебя прошебших лет?
Откуда этот отроческий шепот?
И сквозняка щекочущая шаль -
И вся эта надменная печаль,
Холодная и долгая, как знанье
О времени, которое текло,
Но стало неподвижным, как стекло,
И осторожным - словно изваянье...

2. Лазенки
Ясновельможная пани Варшава,
Кто мне сказал, что имела я право
В искрах и звездах рождественской ночи
Взглядом искать Ваши нежные очи?

Что Вам толчки моей суетной крови,
И многогрешного сердца биенье?
Кто рассказал мне о Вашей любови,
Беспрекословной, как Ваше терпенье?

Или Шопен в бессловесную муку
Брал меня с детства, как в каменный пламень?
Как мне легко цкловать ему руку -
Ласковый камень...

3.
До сих пор существует город,
Который я вылепила из прошлогоднего снега.
Там, среди серебристых растений,
Ниспадающих прямо с желтого неба,
Ходят маленькие тихие женщины,
Маленькими голыми ножками
Ступая по гладкому снегу.
У каждой - еле заметный голос
И большие глаза,
Полные внимательного молчанья.
Их следы на снегу
Подобны следам детеныша серны.
Они слушают снег,
Восходящий к желтому небу
Вместо Вашей души,
Заблудившейся в гулкой Вселенной.
Он еще существует, мой город,
Но зачем я говорю Вам это?
Ах, мой пан, зачем
Я рассказываю Вам все это?

4. Мария, Пани Ангелов (из К.К.Норвида)
          Laudato sia il mio Signore per quelli
          Che perdonan per suo amore
          E che sopportanno i travagli
          Con pazienza - e l'infirmita
          Con allegrezza di spirita
          San Francesko d'Assizi (1230)
Мария, Пани Ангелов, - Тобою,
Твоим венцом - взываем о спасенье!
По воле Сына, небом и землею
Пусть вечно правят милость и прощенье -
От южных звезд до северных сияний...
К распятью припаду, покрытый пылью:
ELOI LAMMA... в час горя и страданий
Приди на помощь нашему бессилью!
Мария, Пани Ангелов, - Тобою,
Твоим венцом взываем о спасенье!
По воле Сына, небом и землею
Пусть вечно правят милость и прощенье -
Аминь.
(Берлин, 1845 г.)

5. Нищая у костела св. Анны
Я теперь и сама знаю, как это бывает,
Когда крыло ржавым гвоздем к доске прибивают...
Думали - пальцы, а это - мое крыло,
Белые перышки... ветром их размело...
К дереву - с кровью прилипли нежные перья...
Господи! Дай мне веры среди неверья!
И когда кол пробьет позвоночник мой -
сделай меня ступенями к храму Твоей святой!
Нет на земле смиренней высокомерья!..

© Марина Саввиных, 2002
© Сибирские писатели, 2002